Дождь шуршит в деревьях. Мягкие подошвы моих стареньких саламандр топчут "брильянты" рассыпанные на асфальте. В мокрой листве прячутся фонари. Я умудряюсь заметить какую то дикую красоту в этом загаженом квартале. На трубе школьного забора как вяленые развешаны блестящие капли. Темносинее себо нависает прямо на наши черные лачуги, и они словно сжались и рассыпаются от этого тяжелого гнета.
Сегодня был такой длинный день. Но я ничего не смог сделать.
Хотя,
На работу я прибежал вовремя. Спасибо маме, она дала мне стольник на проезд.
Троллейбус, похожий на самодельный ящик для сена высыпал офисный десант на конь ституции и я в шеренге экспассажиров пронесся по серой брусчатке в контору.
Шеф уже сидит. Плохо приходить после шефа.
Мудрое, милосердное начальство всегда должно задерживаться.
Раздеваясь, включаю комп.
Идем на первый перекур.
"Босс чето тобой недоволен" - сообщает мне шеф.
Чтото рассказывает. Я понимаю, что не спроста.
Во всяком случае, что бы там небыло, я вдруг чувствую что моё положение очень нестойкое.
Премий нам не дают. Да и зарплату задерживают. Кризис.
Теперь у меня появился к глобальному кризису личный.
И чай кончился.
Вот я лох. Дожился.
Бывают дни когда опустишь руки,
и нет ни слов ни музыки не сил.
Чай пью, - говорит мне агент.
А я не пью. - с грустью отвечаю. - заварка кончилась.
Работаю. Афиша для казахсхого театра, программка и пригласительный.
Тема: Восточные сказки по мотивам имени Шахеризады.
Делаю какую то жопу. В арабском стиле. Спешу.
По ходу еще один заказ - тарелочка - сырное ассорти.
Нужно сделать.
Кроме диаметра этой фигни, у меня никакой информации.
Арабская фигня которой я занимаюсь вкрадывается в замысел росписи этой тарелки.
А плакат вроде ничего вырисовывается.